Неточные совпадения
Дети, которые при рождении оказываются не обещающими быть
твердыми в бедствиях, умерщвляются;
люди крайне престарелые и негодные для работ тоже могут быть умерщвляемы, но только в таком случае, если, по соображениям околоточных надзирателей, в общей экономии наличных сил города чувствуется излишек.
Не потому это была дерзость, чтобы от того произошел для кого-нибудь ущерб, а потому что
люди, подобные Негодяеву, — всегда отчаянные теоретики и предполагают в смерде одну способность: быть
твердым в бедствиях.
Свияжский был один из тех, всегда удивительных для Левина
людей, рассуждение которых, очень последовательное, хотя и никогда не самостоятельное, идет само по себе, а жизнь, чрезвычайно определенная и
твердая в своем направлении, идет сама по себе, совершенно независимо и почти всегда в разрез с рассуждением.
Один низший сорт: пошлые, глупые и, главное, смешные
люди, которые веруют в то, что одному мужу надо жить с одною женой, с которою он обвенчан, что девушке надо быть невинною, женщине стыдливою, мужчине мужественным, воздержным и
твердым, что надо воспитывать детей, зарабатывать свой хлеб, платить долги, — и разные тому подобные глупости.
Я со всеми
людьми имею только одно
твердое, несомненное и ясное знание, и знание это не может быть объяснено разумом — оно вне его и не имеет никаких причин и не может иметь никаких последствий».
Как бы то ни было, цель
человека все еще не определена, если он не стал наконец
твердой стопою на прочное основание, а не на какую-нибудь вольнодумную химеру юности.
И оказалось ясно, какого рода созданье
человек: мудр, умен и толков он бывает во всем, что касается других, а не себя; какими осмотрительными,
твердыми советами снабдит он в трудных случаях жизни!
Все
тверже и
тверже укреплялась в нем мысль, что если бы действительно этот загадочный вчерашний
человек, этот призрак, явившийся из-под земли, все знал и все видел, — так разве дали бы ему, Раскольникову, так стоять теперь и спокойно ждать?
Анна Сергеевна недавно вышла замуж, не по любви, но по убеждению, за одного из будущих русских деятелей,
человека очень умного, законника, с крепким практическим смыслом,
твердою волей и замечательным даром слова, —
человека еще молодого, доброго и холодного как лед.
Так
люди на пароходе, в море, разговаривают и смеются беззаботно, ни дать ни взять, как на
твердой земле; но случись малейшая остановка, появись малейший признак чего-нибудь необычайного, и тотчас же на всех лицах выступит выражение особенной тревоги, свидетельствующее о постоянном сознании постоянной опасности.
Ударив гармоникой по забору, он бросил ее под ноги себе, растоптал двумя ударами ноги и пошел прочь быстрым,
твердым шагом трезвого
человека.
В шмелином, озабоченном жужжании его чувствовалась
твердая вера
человека в то, что он исполняет трудную обязанность проповедника единой несокрушимой истины и что каждое его слово — ценнейший подарок
людям.
Ему показалось, что он принял
твердое решение, и это несколько успокоило его. Встал, выпил еще стакан холодной, шипучей воды. Закурил другую папиросу, остановился у окна. Внизу, по маленькой площади, ограниченной стенами домов, освещенной неяркими пятнами желтых огней, скользили, точно в жидком жире, мелкие темные
люди.
Твердым шагом вошел крепкий
человек с внимательными глазами и несколько ленивыми или осторожными движениями.
«Мне нужно переместиться, переменить среду, нужно встать ближе к простым, нормальным
людям», — думал Клим Самгин, сидя в вагоне, по дороге в Москву, и ему показалось, что он принял
твердое решение.
— Вы подумайте — насколько безумное это занятие при кратком сроке жизни нашей! Ведь вот какая штука, ведь жизни
человеку в обрез дано. И все больше
людей живет так, что все дни ихней жизни — постные пятницы. И — теснота! Ни вору, ни честному — ногу поставить некуда, а ведь
человек желает жить в некотором просторе и на
твердой почве. Где она, почва-то?
«В сущности, все эти умники —
люди скучные. И — фальшивые, — заставлял себя думать Самгин, чувствуя, что им снова овладевает настроение пережитой ночи. — В душе каждого из них, под словами, наверное, лежит что-нибудь простенькое. Различие между ними и мной только в том, что они умеют казаться верующими или неверующими, а у меня еще нет ни
твердой веры, ни устойчивого неверия».
— Я не знаю, какие они были
люди. А Иван Иванович —
человек, какими должны быть все и всегда. Он что скажет, что задумает, то и исполнит. У него мысли верные, сердце
твердое — и есть характер. Я доверяюсь ему во всем, с ним не страшно ничто, даже сама жизнь!
Она вздохнула будто свободнее — будто опять глотнула свежего воздуха, чувствуя, что подле нее воздвигается какая-то сила, встает, в лице этого
человека, крепкая,
твердая гора, которая способна укрыть ее в своей тени и каменными своими боками оградить — не от бед страха, не от физических опасностей, а от первых, горячих натисков отчаяния, от дымящейся еще язвы страсти, от горького разочарования.
А теперь они еще пока боятся и подумать выглянуть на свет Божий из-под этого колпака, которым так плотно сами накрыли себя. Как они испуганы и огорчены нашим внезапным появлением у их берегов! Четыре большие судна, огромные пушки, множество
людей и
твердый, небывалый тон в предложениях, самостоятельность в поступках! Что ж это такое?
Смотрел я на всю эту суматоху и дивился: «Вот привычные
люди, у которых никаких «страшных» минут не бывает, а теперь как будто боятся! На мели: велика важность! Постоим, да и сойдем, как задует ветер посвежее, заколеблется море!» — думал я, твердо шагая по
твердой палубе. Неопытный слепец!
Что-то было такое серьезное и
твердое в выражении старика, что ямщик, почувствовав, что он имеет дело с сильным
человеком, несколько смутился, но не показывал этого и, стараясь не замолчать и не осрамиться перед прислушивающейся публикой, быстро отвечал...
Другое же впечатление — бодрой Катюши, нашедшей любовь такого
человека, как Симонсон, и ставшей теперь на
твердый и верный путь добра, — должно было бы быть радостно, но Нехлюдову оно было тоже тяжело, и он не мог преодолеть этой тяжести.
Граф Иван Михайлович был отставной министр и
человек очень
твердых убеждений.
О будущей жизни он тоже никогда не думал, в глубине души нося то унаследованное им от предков
твердое, спокойное убеждение, общее всем земледельцам, что как в мире животных и растений ничто не кончается, а постоянно переделывается от одной формы в другую — навоз в зерно, зерно в курицу, головастик в лягушку, червяк в бабочку, желудь в дуб, так и
человек не уничтожается, но только изменяется.
Так же верил и дьячок и еще
тверже, чем священник, потому что совсем забыл сущность догматов этой веры, а знал только, что за теплоту, за поминание, за часы, за молебен простой и за молебен с акафистом, за всё есть определенная цена, которую настоящие христиане охотно платят, и потому выкрикивал свои: «помилось, помилось», и пел, и читал, что положено, с такой же спокойной уверенностью в необходимости этого, с какой
люди продают дрова, муку, картофель.
— А я знаю
людей, которые стоят несравненно выше своих судей; все сектанты —
люди нравственные,
твердые…
Их было четверо: иеромонахи отец Иосиф и отец Паисий, иеромонах отец Михаил, настоятель скита,
человек не весьма еще старый, далеко не столь ученый, из звания простого, но духом
твердый, нерушимо и просто верующий, с виду суровый, но проникновенный глубоким умилением в сердце своем, хотя видимо скрывал свое умиление до какого-то даже стыда.
И вот вместо
твердых основ для успокоения совести человеческой раз навсегда — ты взял все, что есть необычайного, гадательного и неопределенного, взял все, что было не по силам
людей, а потому поступил как бы и не любя их вовсе, — и это кто же: тот, который пришел отдать за них жизнь свою!
Вместо
твердого древнего закона — свободным сердцем должен был
человек решать впредь сам, что добро и что зло, имея лишь в руководстве твой образ пред собою, — но неужели ты не подумал, что он отвергнет же наконец и оспорит даже и твой образ и твою правду, если его угнетут таким страшным бременем, как свобода выбора?
— Ты, я вижу, в каком-то вдохновении. Ужасно я люблю такие professions de foi [исповедания веры (фр.).] вот от таких… послушников.
Твердый ты
человек, Алексей. Правда, что ты из монастыря хочешь выйти?
Без
твердого представления себе, для чего ему жить,
человек не согласится жить и скорей истребит себя, чем останется на земле, хотя бы кругом его всё были хлебы.
Это был
человек твердый и неуклонный, упорно и прямолинейно идущий к своей точке, если только эта точка по каким-нибудь причинам (часто удивительно нелогическим) становилась пред ним как непреложная истина.
Вот в эти-то мгновения он и любил, чтобы подле, поблизости, пожалуй хоть и не в той комнате, а во флигеле, был такой
человек, преданный,
твердый, совсем не такой, как он, не развратный, который хотя бы все это совершающееся беспутство и видел и знал все тайны, но все же из преданности допускал бы это все, не противился, главное — не укорял и ничем бы не грозил, ни в сем веке, ни в будущем; а в случае нужды так бы и защитил его, — от кого?
Вдруг из бильярдной вышел
человек, несколько растрепанный и не совсем
твердый на ногах.
Почувствовав
твердую почву под ногами,
люди и лошади пошли бодрее.
И риск в нем вовсе не так велик на самом деле, как покажется
человеку, менее
твердому в своих понятиях о законах жизни, чем он, Кирсанов.
Отец рано заметил, что она стала показывать ему предпочтение перед остальными, и,
человек дельный, решительный,
твердый, тотчас же, как заметил, объяснился с дочерью: «Друг мой, Катя, за тобою сильно ухаживает Соловцов; остерегайся его: он очень дурной
человек, совершенно бездушный
человек; ты с ним была бы так несчастна, что я желал бы лучше видеть тебя умершею, чем его женою, это было бы легче и для меня, и для тебя».
Разумеется, Кирсанов сказал бы это только такому
человеку, как он сам или как Лопухов,
человеку твердого характера и неизменной честности.
— Так, мой милый; и я в последнее время поняла, что в этом был весь секрет разницы между мною и тобою. Нужно иметь такое дело, от которого нельзя отказаться, которого нельзя отложить, — тогда
человек несравненно
тверже.
«Но шли века; моя сестра — ты знаешь ее? — та, которая раньше меня стала являться тебе, делала свое дело. Она была всегда, она была прежде всех, она уж была, как были
люди, и всегда работала неутомимо. Тяжел был ее труд, медлен успех, но она работала, работала, и рос успех. Мужчина становился разумнее, женщина
тверже и
тверже сознавала себя равным ему
человеком, — и пришло время, родилась я.
Грановский напоминает мне ряд задумчиво покойных проповедников-революционеров времен Реформации — не тех бурных, грозных, которые в «гневе своем чувствуют вполне свою жизнь», как Лютер, а тех ясных, кротких, которые так же просто надевали венок славы на свою голову, как и терновый венок. Они невозмущаемо тихи, идут
твердым шагом, но не топают;
людей этих боятся судьи, им с ними неловко; их примирительная улыбка оставляет по себе угрызение совести у палачей.
И этого
человека,
твердого и чистого, как сталь, разъела ржа страшного времени.
А ведь пресмешно, сколько секретарей, асессоров, уездных и губернских чиновников домогались, долго, страстно, упорно домогались, чтоб получить это место; взятки были даны, святейшие обещания получены, и вдруг министр, исполняя высочайшую волю и в то же время делая отместку тайной полиции, наказывал меня этим повышением, бросал
человеку под ноги, для позолоты пилюли, это место — предмет пламенных желаний и самолюбивых грез, —
человеку, который его брал с
твердым намерением бросить при первой возможности.
Лев Толстой в «Войне и мире» так описывает обед, которым в 1806 году Английский клуб чествовал прибывшего в Москву князя Багратиона: «…Большинство присутствовавших были старые, почтенные
люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами,
твердыми движениями и голосами».
В них принимает деятельное участие молодой
человек лет двадцати пяти, небольшого роста, с умным выражением лица и
твердым взглядом.
Об этом учителе я говорил: он преподавал сухо и скучновато, но пользовался общим уважением, как
человек умный,
твердый и справедливый.
Ноша поставлена на место, и жизнь
твердою волею
людей двинута в новом направлении…
Мягкая поверхность земли, уступая ноге
человека, не глубоко тонет под ней: сейчас слышен
твердый грунт.
Конечно, и
люди с
твердыми нравственными принципами, с честными и святыми убеждениями тоже есть в этом царстве; но, к сожалению, это все
люди обломовского типа.